Велимир Хлебников: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1936". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: Как дыханье кита, из щелей толпы, Вылетают их стоны и ярости крики. Яростным буйволом пронесся священник цветов; В овчине суровой голые руки, голые ноги. Горный пастух его бы сочел за своего, Дикий буйвол ему бы промолвил: «Мой брат!» Он, божий ветер, вдруг прилетел, налетел В людные улицы, с гор снеговых, Дикий священник цветов, Белой пушинкой кому-то грозя. «Чох пуль! Чох шай!» — Стал нестерпимым прибой! Слишком поднялся потоп торга и рынка, всегда мировой! Черные волосы падали буйно, как водопад, На смуглый рот И на темные руки пророка. Грудь золотого загара, золотая, как желудь, Ноги босые, Листвой золотой овчина торчала Шубою шиврат-навыворот. Божественно-темное дикое око — Веселья темница. Десятками лет никем не покошены, Стрижки не зная, Волосы падали черной рекой на плечо. Конский хвост не стыдился бы этих веревок, Черное сено ночных вдохновений, Стога полночей звездных, Черной пшеницы стога. Птичьих полетов пути с холодных и горных снегов Пали на голые плечи, На темные руки пророка. Темных голосов жилье И провода к небесам для разговоров, Для темных с богом бесед. Горы денег сильнее пушинка его, И в руке его белый пух, перо лебедя, Лебедем ночи потеря, Когда он летел высоко над миром, Над горой и долиной. Бык чугунный на посох уселся пророка, Птицей на нем отдыхая, Медной качал головой. Белый пушок в желтых пальцах, Неба ночного потеря, В диких болотах упала, между утесов. А на палке его стоял вол ночной, А в глазах его огонь солнечный. Ок! Ок! Еще! Еще! Это пророки сбежалися с гор Встречать чадо...

Входимость: 2. Размер: 8кб.

Часть текста: 1 — "Временник", 1, М. [Харьков], изд. "Лирень", 1917. "Временник", 2 — "Временник", 2, М. [Харьков], изд. "Лирень", 1917. "Временник", 4 — "Временник", 4, М., изд. "Василиск и Ольга", 1918. "Гроссбух" — ЦГАЛИ, ф. 527 (Хлебников), oп. 1, ед. хр. 64. ДЛ (1) — Дохлая луна. 1-е изд., М. [Каховка], изд. "Гилея", 1913. ДП 1972 — День поэзии 1972. М., "Сов. писатель", 1972. ДП 1975 — День поэзии 1975. М., "Сов. писатель", 1975. ДС, 1 — 3 — Хлебников В. Отрывок из "Досок судьбы", листы 1 — 3. М., 1922 — 1923. ЗК — Записная книжка Велимира Хлебникова. М., изд. Всерос. союза поэтов, 1925. Изб.— Хлебников В. Изборник стихов. 1907 — 1914 гг. Пг., изд. "ЕУЫ", 1914 (2-я часть кн.— литограф. изд.). Мирсконца — Крученых А. и Хлебников В. Мирсконца. М., изд. Г. Л. Кузьмина и С. Д. Долинского, 1912 (литограф. изд.). MK — Молоко кобылиц. М., [Херсон], изд. "Гилея", 1914. MM — Московские мастера. М., 1916. Настоящее — Хлебников В. "Настоящее". Поэма. Альвэк. Стихи. Силлов. Библиография. М., изд. В. В. Хлебниковой, 1926. НХ — Неизданный Хлебников, вып. 1 — ХХХ, М., изд. "Группы друзей Хлебникова", 1928 — 1933 (стеклограф. изд.). ОшСм — Хлебников В. Ошибка Смерти. М. [Харьков], изд. "Лирень", 1917. ПОВ — Пощечина общественному вкусу. М., изд. Г, Л. Кузьмина и С. Д. Долинского, 1913, Ряв!...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: Я тоже роняю окурок... Море в этом заливе совсем засыпает. Засыпают Рыбаки в море невод. Небо Слева... в женщине Вы найдете тень синей? Рыбаки не умеют: Наклонясь, сети сеют. Рабочий спрашивает: «А чи ябачил?» Перекати-полем катится собачка. И, наклонясь взять камешек, Чувствую, что нужно протянуть руку прямо еще. Под руководством маменьки Барышня учится в воду камень кинуть. На бегучие сини Ветер сладостно сеет Запахом маслины, Цветок Одиссея. И, пока расцветает, смеясь, семья прибауток, Из ручонки Мальчонки Сыпется, виясь, дождь в уплывающих уток. Море щедрою мерой Веет полуденным золотом. Ах! Об эту пору все мы верим, Все мы молоды. И начинает казаться, что нет ничего невообразимого, Что в этот час Море гуляет среди нас, Надев голубые невыразимые. День, как срубленное дерево, точит свой сок. Жарок песок. Дорога пролегла песками. Во взорах — пес, камень. Возгласы: «Мамаша, мамаша!» Кто-то ручкой машет. Жар меня морит. Морит и море. Блистает «сотки» донце... Птица Крут и тся, Летя. Круги... Ах, други! Я устал по песку таскаться! А дитя, Увидев солнце, Закричало: «Цаца!» И этот вечный по песку хруст ног! Мне грустно. О, этот туч в сеть мигов лов! И крик невидимых орлов! Отсюда далеко все видно в воде. Где глазами бесплотных тучи прошли, Я черчу «В» и «Д». Чьи? Не...

Входимость: 2. Размер: 81кб.

Часть текста: (1943) 4 и, главное, в двух специальных эссе, одно из которых увидело свет в 1924 г. 5 , а другое—только в начале 1991-го 6 . За четверть века (1921— 1945) критическую оценку Хлебникова Винокур не изменил: он всегда считал его «человеком, наделенным несомненными признаками поэтической гениальности» 7 , поэтом «исключительного дарования и исключительной судьбы» 8 , но к стихам его относился очень избирательно, принимая лишь те из них, где ему виделась «подлинная, благородная и возвышенная простота» 9 . В то же время филологическая интерпретация поэтического языка Хлебникова претерпела у Винокура существенную эволюцию, требующую внимательного анализа и осмысления. 1 Первое эссе о Хлебникове Винокур написал во второй половине 1924 г. Отчасти оно явилось результатом его работы над подготовкой к печати произведений Хлебникова. Еще в марте 1923 г. «Леф» сообщал, что планирует издать собрание хлебниковских сочинений: «‹...› вещи напечатанные, вещи еще не печатавшиеся, биографические материалы, статьи о творчестве. Редактора: Н.Н.Асеев и Г.И. Винокур» 10 . В феврале 1924 г. Винокур порвал с редакцией «Лефа» (см. его письмо О.М. Брику от 21.11 [1924]) 11 . Острым разочарованием в «формализме» и футуризме продиктованы многие положения тогдашней статьи о Хлебникове, понятом как «знамя», как «партийный лозунг» левой эстетики: теоретической (Опояз) и практической (Леф). На протяжении статьи Винокур попеременно выступает то как обвинитель, то как защитник и, как судья, выносит в конце свой оправдательный приговор (в тексте четыре раза встречаются слова с этим корнем: оправдано, оправданы, оправдать, оправдание ). De facto Винокур вершит суд быта (или, как говорит он сам, «человеческий суд») над явлением духовной культуры: из многообразных ее порождений он готов принять только те, которые могут быть ассимилированы бытом и без потерь переведены на его язык. Винокур оценивает опыты...

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: где клятва, Я слезами стены вымою, Где ручьями сырость капает, Над призраком из сырости, Словам любви, любимая, Тогда ужель не вырасти — Булавка нацарапает. <Вила> Ты это, ветер, ты? Верю, ветер любит не о чем Грустить неучем, После петь путь Моих ветреных утренних пят, Давать им лапти легких песен, А песен опасен путь. Мой мальчик шаловливый и мятежный, Твои таинственные нити Люблю ловить рукою нежной, Ковры обманчивых событий. Что скажешь ты? Ветер На обрыве, где гвоздика, Возле лодки, возле весел, Озорной, босой и весел, Где косматому холопу Стражу вверила халупа, Парень неводом частым отрезал, Вырезав жезел, Русалке-беглянке пути. Как билась русалка, страдая! Сутки бьется она в cетке, Где течения излом, Вместе с славкой ястребиной, Желтоокой и рябой. Рыбак, он силой чар ужасных Богиню в невод изловил И на руках ее прекрасных Веревки грубой узлы вил. Вила Беру в свидетели потомство И отдаленную звезду, С злодеем порвано знакомство, На помощь девушке бегу. Ветер Что же, волосы развеяв, По дороге чародеев Побеги меж темных елей. Ах, Вила, Вила! Ты простодушьем удивила Меня, присяжного лгуна, Не думал я, что сразу Поверишь ты рассказу. Разве есть тебя резвей В сердце простодушном, Каждой выдумке послушной? Русалка Зачем ты обманул? Ветер А без проказ совсем уснул, И злые шалости — моя свобода. Старик Как черный ветер, колыхается Из красных углей...

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: А девы каменные нивы — Как сказки каменной доски. Вас древняя воздвигла треба. Вы тянетесь от неба и до неба. Они суровы и жестоки, Их бусы — грубая резьба. И сказок камня о Востоке Не понимают ястреба. Стоит с улыбкою недвижной, Забытая неведомым отцом, И на груди ее булыжной Блестит роса серебряным сосцом. Здесь девы скок темноволосой Орла ночного разбудил, Ее развеянные косы, Его молчание удил! И снежной вязью вьются горы, Столетних звуков твердые извивы. И разговору вод заборы Утесов, сверху падших в нивы. Вон дерево кому-то молится На сумрачной поляне. И плачется и волится Словами без названий. О, тополь нежный, тополь черный, Любимец свежих вечеров! И этот трепет разговорный Его качаемых листов. Сюда идет «пиши-пиши», Златоволосый и немой. Что надо отроку в тиши Над серебристою молвой? Рыдать, что этот Млечный Путь не мой? «Как много стонет мертвых тысяч Под покрывалом свежим праха! И я — последний живописец Земли неслыханного страха. Я каждый день жду выстрела в себя. За что? За что? Ведь всех любя, Я раньше жил, до этих дней, В степи ковыльной, меж камней». Пришел и сел. Рукой задвинул Лица пылающую книгу. И месяц плачущему сыну Дает вечерних звезд ковригу. «Мне много ль надо? Коврига хлеба И капля молока. Да это небо, Да эти облака!» Люблю и млечных жен, и этих, Что не торопятся цвести. И это я забился в сетях На сетке Млечного Пути. Когда краснела кровью Висла И покраснел от крови Тисс, Тогда рыдающие числа Над бедным миром пронеслись. И синели крылья бабочки, Точно двух кумирных баб очки. Серо-белая, она Здесь стоять осуждена Как пристанище козявок, Без гребня и без булавок, Рукой грубой указав Любви каменный устав. Глаза серые доски Грубы и плоски. И на них мотылек Крылами прилег, Огромный мотылек крылами...

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: руководством В. Е. Татлина см. его эскизы: Татлин 1984). Имени Зангези сопутствовали вар. Зенгези, Мангези, Чангези, Чангили ("Гроссбух"). Это "говорящее" имя-символ, принципиальное для героя (образ к-рого сливается с образом автора), контаминирует назв. рек — Ганга и Замбези как символы Евразии и Африки. Она походит — т. е. "сверхповесть". В голосах птиц и богов курсивом выделены ударные гласные. Ср. стих. "Мудрость в силке" (II, 180). Велес (Волос) — в славяно-рус. мифологии "скотий бог". Имена других богов см. в примеч. 211. Доски судьбы — так Хл. назвал свои "скрижали" — различные числовые соотношения между явлениями природы, событиями в истории общества и фактами отд. человеческих судеб; вар. назв.: "Бревна судьбы", "Гвозди судьбы". Кроме изданных ДС, с их тремя "листами" (48 с.), в набросках сохранились еще пять "листов". Они охватывают, напр., такие темы (загл. Хл.): Одиночество, Глашатай, Жезл жизни, Дела на Земле (№ 1 и № 2), Пушкин и чистые законы времени, Уравнение жизни Гоголя, Цепи рождений, Слово, Чудеса...

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: И кули с червонцами звезд наменять На окрик знакомый: «Я не одета, Витюша, не смотрите на меня!» Ласточки две, Как образ семьи, в красном куте, Из соломы и глины Вместо парчи Свили лачугу: Взамен серебра образу был Этих ласточек брак. Синие в синем муху за мухой ловили, Ко всему равнодушны — и голосу Кути, И рою серебряной пыли, К тому, что вечерние гаснут лучи, Ясная зайчиков алых чума В зелени прежней, кладбище солнца, темнеет, пора! Вечер и сони махали крылом, щебеча. Вечер. За садом, за улицей, говор на «ча»: «Чи чадо сюда прилетело? Мало дитя?» Пчелы телегу сплели! Ласточки пели «цивить!». Черный взор нежен и смугол, Синими крыльями красный закутан был угол. Пчелы тебя завели. Будет пора, и будет велик Голос — моря переплыть И зашатать морские полы — Красной Поляны Лесным гопаком, О ком Речи несутся от края до края, Что брошено ими «уми» Из умирая. И эта весть дальше и больше, Дальше и дальше, Пальцами Польши, Черных и белых народов Уносит лады В голубые ряды, Народов, несущихся в праздничном шуме Без провол о чек и пр о волочек. С сотнями стонными Проволок ящик (С черной зеркальной доской). Кто чаровал Нас, не читаемых в грезах, А настоящих, Бросая за чарами чары вал. И старого крова очаг, Где город — посмешище, Свобода — седая помещица, Где птицам щебечется, Бросил, как знамя, Где руны — весна Мы! Узнайте во сне мир! Поссорившись с буднями, Без берега нив Ржаницы с ржаницей, Увидеться с студнями — Их носит залив, Качает прилив, Где море рабочее вечером трудится — Выбивает в камнях свое: восемь часов! Разбудится! Солнце разбудится! Заснуло, — На то есть Будильник...

Входимость: 1. Размер: 1кб.

Часть текста: "Мне мало надо!.." Мне мало надо! Краюшку хлеба И каплю молока. Да это небо, Да эти облака! <1912, 1922> Примечания 62. Стихи 1923:22. Другой вар. вошел как автоцитата в поэму 206. Уже первонач. ред. поэмы 201 включала пятистишие: "Нам много ль надо? // Нет: ломоть хлеба, // С ним каплю молока, // А солью будет небо // И эти облака" (см. НХ XVII, 1930 и Хл. 1936:484) .

Входимость: 1. Размер: 94кб.

Часть текста: из русских поэтов не было таких противоречивых и взаимоисключающих мнений, как о Хлебникове. Среди современников одни называли его гением (не только друзья-футуристы, но Вяч. Иванов, Кузмин и др.), другие считали сумасшедшим и графоманом. И те, и другие редко убедительно обосновывали свои утверждения. Нужно заметить, что это было и нелегко, потому что большинство лучших вещей Хлебникова было опубликовано после его смерти. При жизни многое из достойного внимания преподносилось (часто по вине самого поэта) в неполном или искаженном виде. Футуристы пропагандировали лишь то, что годилось для их публичных скандалов (в которых сам Хлебников не участвовал). Почти для всех он был (да и остается) автором «Смехачей» — вещи только интересной и малопоказательной, а также опасной для репутации. К таким стихотворениям на десятилетия прилипают составители антологий и сочинители учебников по истории литературы. И преувеличения, и недооценки Хлебникова современниками понятны: и то, и другое свойственно современникам. К тому же, этикетка «гения» давалась тогда легко 1 , а футуристические издания и впрямь могли оттолкнуть. Посмертное прославление Хлебникова имело больше оснований. Хотя многие энтузиасты и проповедники его творчества в 20-х гг. знали его лично, — это было уже другое племя, не футуристы. Центр тяжести с «эпатажа» не всегда талантливых скандалистов перешел на критическую и литературно-исследовательскую деятельность. Началась эпоха формализма, этого блестящего ребенка малопочтенных родителей-футуристов. Маневр был блестящий. После неудачной конной лобовой атаки футуристов следующее поколение начало артиллерийский обстрел — но не из литературных салонов, а из...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1936"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1936"