Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Бруни-Соколова А.А.: Велимир Хлебников

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: внизу в столовой Петникова (с которым я, впрочем, не была раньше знакома), а с ним увидела и высокого, худого, прямого военного как я думала, в защитного цвета штанах и куртке, совершенно изношенных и как будто с трудом прикрепленных на нем. Меня поразила напряженная вытянутость всей его фигуры и шеи и такая же устремленность взгляда больших голубовато-серых малоподвижных глаз. Лева с гордостью мне представил его, назвав Велимиром Хлебниковым. До этого дня он еще не был у нас, но личность и творчество его нас очень интересовали. В те годы в нашем доме била ключом интенсивная жизнь. Сыновья мои были еще очень юные, но взрослые люди, полные сил и талантов. К нам само собою притекало все, что составляло цвет всех родов искусства в то время. Как-то раз, в один из случайно возникших у нас творческих вечеров, нашим друзьям захотелось привлечь Хлебникова. Им было известно, что он в этот вечер находится у общих знакомых. Позвонили по телефону и вызвали Хлебникова. Стали просить его к нам. Он отказался, «потому что ему здесь немножко уютно». Теперь я с интересом вглядывалась в него, здороваясь... Длинное, очень особенное, некрасивое, но значительное лицо, нежный женственный рот, маленькие изящные уши. Он пожал мою руку и встал вплотную у стены, рядом с дверью в кухню, заложив руки за спину, но ничуть при этом не ослабляя натянутых мускулов. Я пошла посмотреть, что послала судьба нам и нашим гостям к завтраку, и направила в столовую Акулину, кухарку, за какой-то посудой. Вернувшись через минуту, кухарка Акулина, только что видевшая Хлебникова, словно прикованного к стене рядом с дверью, встретила меня в кухне не то в экстазе, не то в ужасе: «Ах, барыня!.. Какой он горящий! (Она произносила «го» немножко как «хо».) Ах, какой горящий!» Это ее поразил Хлебников, а под словом «горящий» она подразумевала одновременно и «терпящий горе» и «горящий огнем». Это определение неграмотной новгородской бабы было необычайно метко для Хлебникова. У...

2. "Война в мышеловке"

Входимость: 1. Размер: 29кб.

Часть текста: крошево. Где конницей столетий ораны Лохматые пашни белой зари, Я повелел быть крылом ворону И небу сухо заметил: «Будь добро, умри!» И когда мне позже приспичилось, Я, чтобы больше и дальше хохотать, Весь род людей сломал, как коробку спичек, И начал стихи читать. Был шар земной Прекрасно схвачен лапой сумасшедшего. — За мной! Бояться нечего! 2 И когда земной шар, выгорев, Станет строже и спросит: «Кто же я?» — Мы создадим «Слово Полку Игореви» Или же что-нибудь на него похожее. Это не люди, не боги, не жизни, Ведь в треугольниках — сумрак души! Это над людом в сумрачной тризне Теней и углов Пифагора ковши. Чугунная дева вязала чулок Устало, упорно. Широкий чугун Сейчас полетит, и мертвый стрелок Завянет, хотя был красивый и юн. Какие люди, какие масти В колоде слухов, дань молве! Врачей зубных у моря снасти И зубы коренные, но с башнями «Бувэ»! И старец пены, мутный взором, Из кружки пива выползая, Грозит судьбою и позором, Из белой пены вылезая. <3> Малявина красивицы, в венке цветов Коровина, Поймали небоптицу. Хлопочут так и сяк. Небесная телега набила им оскомину. Им неприятен немец, упитанный толстяк. И как земно и как знакомо И то, что некоторые живы, И то, что мышь на грани тома, Что к ворону По — ворон Калки ленивый! <4> Как! И я, верх неги, Я, оскорбленный за людей, что они такие, Я, вскормленный лучшими зорями России, Я, повитой лучшими свистами птиц, — Свидетели: вы, лебеди, дрозды и журавли! — Во сне провлекший свои дни, Я тоже возьму ружье (оно большое и глупое, Тяжелее почерка) И буду шагать по дороге, Отбивая в сутки 365x317 ударов — ровно. И устрою из черепа брызги, И забуду о милом государстве 22-летних, Свободном от глупости возрастов старших, Отцов семейства (обшественные пороки возрастов старших). Я, написавший столько песен, Что их хватит на мост до серебряного месяца. Нет! Нет!...

3. "Сюда лиска прибегала..."

Входимость: 1. Размер: 1кб.

Часть текста: "Сюда лиска прибегала..." * * * Сюда лиска прибегала, Легкой поступью порхала, Уши нежно навострила С видом тонкого нахала, Концом желтым опахала И сердилась и махала. Пташки чудно ликовали И свистели, ворковали. Голос ужаса пронесся, Вопль казни, вопль плахи. Вертят мучениц колеса? Иль ведут насильно свахи? И слышу в вопле муки пекла, Иди, чтоб время помощи путь не пересекло. 1912

4. Данилевский А.А.: Велимир Хлебников в "Крестовых сёстрах" А.М. Ремизова

Входимость: 1. Размер: 24кб.

Часть текста: маракулинских талонов, повлекшим увольнение героя со службы и, как результат этого, — резкое снижение его социального статуса. Здесь в завуалированном виде отразился реальный факт писательской биографии Ремизова: появление в июне 1909 г. беспочвенного обвинения его в литературном плагиате. Перепечатанное рядом газет, оно имело некоторый общественный резонанс и в известной мере подорвало литературный престиж писателя, усугубив его и без того незавидное материальное положение. Знание фактической стороны этого дела позволяет дешифровать подразумеваемый смысл изображенных событий. Так, шутливая самохарактеристика Маракулина в «письме своем объяснительном» — «вор и экспроприатор» (с. 197) — представляет собой контаминированную цитату из статьи-обвинения и ответного опровержения на нее М. Пришвина 4 . В свою очередь, «мытарства» Маракулина после его увольнения со службы отражают трудности, возникшие перед самим автором после появления злополучной статьи, — см.: «Когда-то в ‹...› пьесе „Плагиат" играл я плагиатора, и такое совпадение меня развеселило. Я в каком-то прошении ‹...› даже подписался „плагиатор" и фамилию. Да в житейском-то деле оказалось не до шуток: в одну туркнулся редакцию ‹...› , а отказали, в другую пошел —...

5. "Ночь перед Советами"

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: Огарок скатерть серую закапал. Кто-то мешком упал на кровать, Усталый до смерти, без меры, В белых волосах, дико всклокоченных, Видна на подушке большая седая голова. Одеяла тепло падает на пол. Воздух скучен и жуток. Некто притаился, Кто-то ждет добычи. Здесь не будет шуток, Древней мести кличи! И туда вошло Видение зловещее. Согнуто крючком, Одето, как нищая, Хитрая смотрит, Смотрит хитрая! «Только пыли вытру я. Тряпки-то нет!» Время! Скажи! Сколько старухе Минуло лет? В зеркало смотрится — гробы. Но зачем эти морщины злобы? Встала над постелью С образком девичьим, Точно над добычей Стоит и молчит. «Барыня, а барыня!» — «Что тебе? Ключи?» Лоб большой и широкий, В глазах голубые лучи, И на виски волосы белые дико упали, Красивый своей мощью лоб окружая, обвивая. «Барыня, а барыня!» — «Ну что тебе?» — «Вас завтра повесят! Повисишь ты, белая!» Раненым зверем вскочила с кровати: «Ты с ума сходишь? Что с тобой делается? Тебе надо лечиться».— «Я за мукой пришла, мучицы... Буду делать лепешки. А времени, чай, будет скоро десять. Дай барыню разбужу».— «Иди спать! Уходи спать ложиться! Это ведьма, а не старуха. Я барину скажу! Я устала, ну что это такое, Житья от нее нет, Нет от нее покоя! Опустилась...