Поиск по творчеству и критике
Cлово "1896"
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Входимость: 2. Размер: 43кб.
Входимость: 1. Размер: 116кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 53кб.
Часть текста: проблемы Прозаический опыт Велимира (Виктора) Хлебникова «Пусть на могильной плите прочтут...», датируемый в публикациях 24 ноября 1904 г., принято считать одним из самых ранних сохранившихся сочинений Хлебникова. Его первая часть представляет собой эпитафию некоему вымышленному лицу, совершившему ряд значительных открытий в различных науках; вторая часть, начинающаяся с подзаголовка «О пяти и более чувствах», стилизована под научно-популярную лекцию из области психофизиологии восприятия. Содержащаяся в перечне научных открытий фраза «он связал время с пространством» зачастую трактуется как гениальное предвидение 19-летним студентом Казанского университета Виктором Хлебниковым будущих открытий Эйнштейна и Минковского. Саму же статью «Пусть на могильной плите прочтут...» некоторые исследователи считают программой научных исследований Хлебникова, изложенной в форме автоэпитафии (см. [Дуганов, 15], [Старкина, 466], [Бабков, 163]). Работая над статьей [Щетников], посвященной отражению идей специальной теории относительности в произведениях Велимира Хлебникова, мы в какой-то момент усомнились в том, что упомянутая фраза действительно является «предвидением», усмотрев в ней возможную отсылку к речи немецкого математика Германа Минковского (1864—1909) «Пространство и время», произнесенной в 1908 г. и опубликованной в 1910 г. в русском переводе [Минковский]. Выдвинув это предположение, мы тем самым вынуждены были усомниться в общепринятой датировке текста «Пусть на могильной плите прочтут...», указав в качестве нижней границы его написания 1908 г. Для проверки этой гипотезы мы проанализировали прочие фрагменты...
Входимость: 2. Размер: 43кб.
Часть текста: ХІХ столетия. До этого внимание ученых — экономистов привлекали не циклы, а только кризисы. Они рассматривались не как составляющие части циклического развития хозяйства, а как признаки социально-экономического катаклизма, который надвигается как волна цунами, масштабы негативных последствий которой неизвестны. Вероятно, не случайно, что первые экономические циклы, связанные с возобновлением активной части основного капитала, открыл физик по специальности Жюгляр, который определил их длину в 7-11 лет, то есть в среднем 9 лет. Как раз такой интервал наблюдался в последние 30 лет ХХ века в среднесрочных циклах производства мировых объемов валового продукта, минимальные темпы роста которого припадали на кризисные годы — 1973, 1982, 1991 гг. Таким образом, в конце ХІХ столетия сложилось мнение о существовании в экономической науке единого “промышленного” или “делового” цикла длиной в 7-11 (8-10) лет, который со ссылкой на авторство Жюгляра был детально описан и всесторонне проанализирован в «Капитале» Карла Маркса, благодаря чему он широко вошел в проблематику...
Входимость: 1. Размер: 116кб.
Часть текста: Чижевский, заключается, в частности, в том, что оно составляет основу теоретической и практической прогностики. В связи с этим темой настоящего доклада я выбрал прогноз исторического развития человечества в третьем тысячелетии н. э., к порогу которого мы сейчас подходим. Такой прогноз я считаю исключительно важным, так как именно он расширяет масштабность человеческого видения и исторического мышления, масштабность, столь необходимую в эпоху, в которой мы живем, а именно в эпоху, когда наметилась тенденция движения человечества по пути медленного, но неуклонного объединения различных фрагментов, на которые распадается человеческое общество (этносов, наций, государств, надгосударственных объединений, локальных цивилизаций), в единый сложный организм, в единый мега-этнос [1, 2]. Ареал расселения — через тысячелетия — потомков каждого человека — это вся планета, а потому человек, масштабность исторического мышления которого охватывает тысячелетия, не может мыслить себя иначе как частицей всего человечества, что, впрочем, не мешает ему оставаться патриотом по отношении к своему этносу, своему государству, своей локальной цивилизации, так как диалектика общего и частного как раз и обусловливает то, что прогресс каждой из составных частей человеческого общества — при партнерском, бесконфликтном развитии — является одновременно и прогрессом человечества в целом. Сразу же скажу, что мой прогноз на третье тысячелетие преимущественно оптимистичен. Он основан на использовании в качестве прогностического инструмента так называемых "длинных волн гелиотараксии» [3] — природных и одновременно социологических циклов, определяющих крупномасштабный рисунок человеческой истории, в первую очередь — если воспользоваться термином Питирима Сорокина [4] — крупномасштабный рисунок ее социокультурной динамики. "Длинные волны гелиотатаксии" — это гелиосоциальные циклы с периодами в ...
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Часть текста: ЕСИР Недалеко от черты прибоя, на полудиком острове Кулалы, вытянутом в виде полумесяца, среди покрытых травой песчаных наносов, где бродил табун одичавших коней, стояла рыбацкая хижина. Сложенные паруса и весла указывали, что это был стан морских ловцов. Здесь жил ловец Истома и его отец, высокий, загорелый великан с первой сединой в бороде. Зимой они громили тюленей и, увидев зверя, когда он, похожий на человека, выстал в море и смотрел любопытными глазами, бросали в него копье с подвижным кокотом. Теперь они собирались в весеннюю путину и то подымались, то спускались из избушки на сваях около старой ивы; с веток ее падали морские сети, а около корней стояла смола. Заплаты, свежеположенные на парус, заново черная от смолы бударка, сверкающее солнце, сверкающее на волнах и на смоляных боках лодки, громадная белуга, лежавшая на лодке, свесив на землю свою махалку, орланы-белохвосты, сидевшие на отмели, другой — черной точкой сидел на верхушке песчаного обрыва, и тучи уток со свистом падали откуда-то сверху на то подымавшееся, то опускавшееся море,— вот что было вокруг. Рано утром лодка весело побежала в город, охваченный тогда славой Разина. Полотняное небо паруса шумело над ловцами, и мир делался тесен и близок. Трава, в...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: иногд<а> обыкно<венными>, синевато-зеленые глаза, лукавой улыбкой завяз<анный> рот и веселое хрупкое личико, которого коснулось дыхание здоровья. Он вырос в любящей семье; он не знал других окриков в ответ на причуды или шалости, как «дитя мое, зачем ты волнуешься?». В больших глазах его одновременно боролись бледно-синеватый оттенок и зеленый, как будто плавал лист купавы по озеру. У него было семь скрипок и скрипка Страдивариуса. Но мальчик, кажется, немного был утомлен обилием этих скрипок. «Только ты худ немного», — смеясь, говорили ему старшие. Он был очень маленького роста, хрупкий и нежный. Родные звали его сфинксом, обещая ему неожиданный перелом в настроении. Раз, когда он проходил по тому берегу моря, который теперь уже исчез, смытый волнами одной бури, какой-то наблюдательный моряк задумчиво произнес: «Муравей и стрекоза» (вторым был я); в самом деле, он был трудолюбив, как муравей. В Одессе, а это было в Одессе, многие переселялись на берег моря в легкомысленных клетушках, воздвигая их вдоль тропинок, угощая в праздник<и> т<олпу> дорогим чаем и дешевыми песенками. В этой полурыбацкой жизни находили прелесть. Дети неловкой пухлой рукой подымают запутавшуюся в водорослях удочку. Другие, устав от уроков, видят ось жизни в ловле мелких рачков, толпами скользящих в воде. Волны — чувственный р<ой> от купа<льщиков>, в зеленом саду бродят еврейки и бросают жгучие и томные взгляды своего племени. Черные зрачки и белые белки их глаз удивительны, и они справедливо гордятся ими. Искусство — суровый бич: оно разрушает семьи, оно ломает жизни и душу. Трещиной раскола отделяет душу от...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: "Где прободают тополя жесть..." Где прободают тополя жесть Осени тусклого паяца, Где исчезает с неба тяжесть И вас заставила смеяться, Где под собранием овинов Гудит равнинная земля, Чтобы доходы счел Мордвинов, Докладу верного внемля, Где заезжий гость лягает пяткой. Увы, несчастного в любви соперника, Где тех и тех спасают прятки От света серника, Где под покровительством Януси Живут индейки, куры, гуси, Вы под заботами природы-тети Здесь, тихоглазая, цветете. Август 1912 Примечания 60. НП, 146. Написано в Чернянке (см. примеч. 58). Обращено к сестре Д. Бурлюка Надежде (1896 — 1967). См. также стих. 67. Серник (обл., ср. укр. сборник) — спичка. Януся — младшая сестра Д. Бурлюка Марианна (1897 — 1982).
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: Отдельные паруса создают сложную постройку, рассказывают о Волге как о реке индоруссов и используют Персию как угол русской и македонской прямых. Сказания орочей, древнего амурского племени, поразили меня, и я задумал построить общеазийское сознание в песнях. В «Ка» я дал созвучие «Египетским ночам», тяготение метели севера к Нилу и его зною. Грань Египта взята — 1378 год до Р. Хр., когда Египет сломил свои верования, как горсть гнилого хвороста, и личные божества были заменены Руковолосым Солнцем, сияющим людьми. Нагое Солнце, голый круг Солнца, стал на некоторое время волею Магомета Египта — Аменофиса IV единым божеством древних храмов. Если определять землями, то в «Ка» серебряный звук, в «Девьем боге» золотой звук, в «Детях Выдры» — железно-медный. Азийский голос «Детей Выдры», Славянский «Девьего бога» и Африканский «Ка». «Вила и Леший» — союз балканской и сарматской художественноймысли. Город задет в «МаркизеДэзес» и «Чёртике». В статьях я старался разумно обосновать право на провйдение, создав верный взгляд на законы времени, а в учении о слове я имею частые беседы с "корень из минус единицы" Лейбница. «Крымское» написано вольным размером. Мелкие вещи тогда значительны, когда они так же начинают будущее, как падающая звезда...