Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "И"

1. Костерин А.: «Русские дервиши»

Входимость: 1. Размер: 30кб.

Часть текста: Хлебников очень скоро порвал с ним и, под влиянием Давида Бурлюка и Василия Каменского, связал свою литературную работу с вновь возникшей группой футуристов. Вместе с Давидом Бурлюком и Маяковским Хлебников подписал знаменитую футуристическую декларацию «Пощечина общественному вкусу» (1913). В некрологе, посвященном Хлебникову (1922), Маяковский назвал его «Колумбом новых поэтических материков», подчеркивая, что Хлебников — «не поэт для потребителей...», а «поэт для производителя». Эта оценка значения Хлебникова, получившая большое распространение, верна лишь по отношению к той части поэтической работы Хлебникова, где он экспериментировал над словом. Маяковский не знал тогда больших революционных поэм Хлебникова. Пронизанные духом классовой борьбы, такие поэмы, как «Ночь перед Советами», «Ночной обыск», «Труба Гуль-муллы», обращены не только к «производителю», но и к широкому читателю — к «потребителю». Эти поэмы, как и многие другие произведения Хлебникова, были найдены в рукописях поэта после его смерти и впервые опубликованы в 1928 году в Собрании его сочинений. Еще в период первой империалистической войны Хлебников занял вслед за Маяковским резкую антивоенную и антибуржуазную позицию. Она нашла свое выражение в ряде его стихов, объединенных им в поэму «Война в мышеловке», и в листовке «Труба марсиан», в которой он призывал всех творческих людей на Земном шаре — «изобретателей» — сплотиться против «приобретателей», основывавших свое низменное благополучие на краже плодов чужого вдохновения и труда. Эту полуфантастическую листовку Хлебников вместе со своими друзьями-поэтами (среди них был и Николай Асеев) подписывал от имени Председателей Земного шара. Октябрьскую революцию Хлебников встретил восторженно. В конце...

2. Митурич Пётр Васильевич: Воспоминания, письма, дневники

Входимость: 1. Размер: 107кб.

Часть текста: композиции я сопровождал рисованием стихов Велимира, стремясь служить ему всеми средствами, которыми располагал. Велимир был где-то на Кавказе, кажется, в Баку. В мастерских ПУОКРа, которые помещались в обширном 4-этажном доме на Остоженке, мы решили одну комнату приспособить для жилья, на случай если бы Велимир приехал и нуждался бы в приюте. Сережа проникся к нему должным уважением и, как достойный мой ученик, готов был принять поэта со всем радушием, какое ему свойственно было. Но он жил дома, в семье бухгалтера Исакова, которая во многих своих воззрениях ушла сильно вперед под влиянием родства с художественным гнездом Исаковых-Соколовых-Бруни, но все-таки всегда можно было заметить морщины недовольства направлением мыслей моих и Сережи, которые загибали значительно дальше всего того, что приходилось им слышать от старших родственников. Но безудержное упорство Сережи не позволяло и думать об отступлении. Сын один, любимец, умница, талант, делал, что хотел и как хотел. Отец оставлял лишь за собой право балагурить за столом, неистощимо придумывая стихотворные комбинации положений из материала нашего быта. Почти год моего пребывания у них все шло очень мило, весело и творчески продуктивно, несмотря на скудость питания, которое тоже относительно было весьма...

3. "Чертик"

Входимость: 1. Размер: 37кб.

Часть текста: внимающие. Рок... Старик. Просторы смерьте... Внимающие. Смерти... Старик. Есть он, радейте в нем любить... Кто-то с застывшим взором. Внемлю: бить. Старик. Смерть шествует с нами... Внимающие. Снами... Старик. О, лукавое имя! (Роняет рог и исчезает во мгле.) Слушающие. Ими... <Ученый> (с бритым худым лицом и в длинных волосах пробегает ученый и кричит, разрывая на себе волосы). Ужас! Я взял кусочек ткани растения, самого обыкновенного растения, и вдруг под вооруженным глазом он, изменив с злым умыслом свои очертания, стал Волынским переулком с выходящими и входящими людьми, с полузавешенными занавесями окнами, с читающими и просто сидящими друг над другом усталыми людьми; и я не знаю, куда мне идти: в кусочек растения под увеличительным стеклом или в Волынский переулок, где я живу. Так не один и тот же я там и здесь, под увеличительным стеклом в куске растения и вечернем дворе? Вселенная на вопрошания мои тиха! Кусты (протягивая смехи как лица). Ха-ха-ха... Скачут голые ведьмы с буйным свитком волос и, оседлав ученого, мчат его на край видимого поля. Ведьмы На водопой, на водопой седого ученого, За очки его держитесь, как поводья, Верхом, на коняке верхом. Мы мчимся по полю на скакуне плохом? На седом длинноволосом ученом — О покажи, конь, свое робкое лицо нам! Старица болота Он бывал в гостинице: человек умный и простой. Где останавливаются боги, где приличествует быть богам. И вот он разумом заплатит за постой. И вот он вызвал ведем — Лай и гам. И ликование, вложенное в приподнятые губы: мы вместе с этим едем! Любовник (с поднятым воротником и блещущими смелостью глазами в тени ворот, где злой стоит младший дворник). Здесь должна пройти Оля. Черт, на помощь! На помощь, милый черт! Черт. Я здесь, молодой человек, что...