Поиск по творчеству и критике
Cлово "1924"
Входимость: 23. Размер: 81кб.
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 23. Размер: 81кб.
Часть текста: принимая лишь те из них, где ему виделась «подлинная, благородная и возвышенная простота» 9 . В то же время филологическая интерпретация поэтического языка Хлебникова претерпела у Винокура существенную эволюцию, требующую внимательного анализа и осмысления. 1 Первое эссе о Хлебникове Винокур написал во второй половине 1924 г. Отчасти оно явилось результатом его работы над подготовкой к печати произведений Хлебникова. Еще в марте 1923 г. «Леф» сообщал, что планирует издать собрание хлебниковских сочинений: «‹...› вещи напечатанные, вещи еще не печатавшиеся, биографические материалы, статьи о творчестве. Редактора: Н.Н.Асеев и Г.И. Винокур» 10 . В феврале 1924 г. Винокур порвал с редакцией «Лефа» (см. его письмо О.М. Брику от 21.11 [1924]) 11 . Острым разочарованием в «формализме» и футуризме продиктованы многие положения тогдашней статьи о Хлебникове, понятом как «знамя», как «партийный лозунг» левой эстетики: теоретической (Опояз) и практической (Леф). На протяжении статьи Винокур попеременно выступает то как обвинитель, то как защитник и, как судья, выносит в конце свой оправдательный приговор (в тексте четыре раза встречаются слова с этим корнем: оправдано, оправданы, оправдать, оправдание ). De facto Винокур вершит суд быта (или, как говорит он сам, «человеческий суд»)...
Входимость: 2. Размер: 69кб.
Часть текста: И. Струнин, скорее по инерции мышления, характерной для многих упоминающих о «Досках судьбы» (далее — ДС ), утверждает: «Нет необходимости доказывать утопичность устремлений Хлебникова». Но почему же? Разве кто-нибудь уже доказал общую неправомерность «представлений о цикличности»? И разве родственные по духу идеи А. Л. Чижевского, признанные теперь с таким запозданием, отвергались с порога не с той же убежденностью в отсутствии «необходимости доказывать»? 2 . Практически игнорируя аргументацию таких авторитетов, как Вяч. Вс. Иванов и В. П. Григорьев, публикуя к юбилею Хлебникова, впервые на его родине после смерти поэта, фрагменты ДС, в предисловии к ним Е. Р. Арензон повторил сомнительную оценку хлебниковского мировоззрения: «Утопичность самой идеи найти, и выразить в безусловной числовой конкретности, непреложно и якобы циклично повторяющийся ход мировых событий для нас очевидна» 3 . Впрочем, такая точка зрения вполне отвечала застоявшимся догмам советской науки, неочевидность которых сегодня очень даже очевидна. С этой оценкой перекликается сделанный одновременно с ней вывод другого исследователя творчества Хлебникова Р. В. Дуганова: «Однако сомнительным и трудным в хлебниковской философии природы было то, что искал он не косвенные, не опосредованные, а прямые связи между природой, обществом и человеком, стремясь понять и человека, и общество как космос и построить, так сказать, космологию человека и космологию общества, включенные в общую космологию мира. «Язык человека, строение мяса его тела, очередь поколений, стихии войн, строение толп, решетка множества его дел, самое пространство, где он живет, чередование суши и морей — все подчиняется одному и тому же колебательному закону», — писал Хлебников в заметках 1920 г., — а потому каждая наука — «грамматика, физиология, история, статистика, география» является и «главой науки о небе» ( РГАЛИ, Ф. 527, № 93, л. 6 ) 4 . Данный фрагмент текста Хлебникова довольно емко и точно отражает взгляд...
Входимость: 1. Размер: 107кб.
Часть текста: количестве, были главным моим занятием. Эта работа сопровождалась знакомством с вещами Велимира Хлебникова. Свои композиции я сопровождал рисованием стихов Велимира, стремясь служить ему всеми средствами, которыми располагал. Велимир был где-то на Кавказе, кажется, в Баку. В мастерских ПУОКРа, которые помещались в обширном 4-этажном доме на Остоженке, мы решили одну комнату приспособить для жилья, на случай если бы Велимир приехал и нуждался бы в приюте. Сережа проникся к нему должным уважением и, как достойный мой ученик, готов был принять поэта со всем радушием, какое ему свойственно было. Но он жил дома, в семье бухгалтера Исакова, которая во многих своих воззрениях ушла сильно вперед под влиянием родства с художественным гнездом Исаковых-Соколовых-Бруни, но все-таки всегда можно было заметить морщины недовольства направлением мыслей моих и Сережи, которые загибали значительно дальше всего того, что приходилось им слышать от старших родственников. Но безудержное упорство Сережи не позволяло и думать об отступлении. Сын один, любимец, умница, талант, делал, что хотел и как хотел. Отец оставлял лишь за собой право балагурить за столом, неистощимо придумывая стихотворные комбинации положений из материала нашего быта. Почти год моего пребывания у них все шло очень мило, весело и творчески продуктивно, несмотря на скудость питания, которое тоже относительно было весьма сытно. Бывали даже пироги с капустой по воскресеньям искусством Анны Осиповны, матери Сережи, скромной тихой умницы, которая собственно управляла домом и все приспособила для...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: ВОСПОМИНАНИЯ Достойны славы пехотинцы, Закончив бранную тревогу. Но есть на свете красотинцы И часто с ними идут в ногу. Вы помните, мы брали Перемышль Пушкинианской красоты. Не может быть, чтоб вы не слышали Осады вашей высоты. Как судорга — пальба Кусманека, Иль Перемышль старый старится? От поцелуев нежных странника Вся современность ниагарится. Ведь только, только Ниагаре Воскликну некогда: «Товарищ!» (Самоотрицание в анчаре, На землю ласково чинарясь.) А вы, старейшие из старых, Старее, нежели Додо, Идите прочь! Не на анчарах Вам вить воробушка гнездо. Для рукоплескания подмышек Раскрывши свой увядший рот, Вас много, трепетных зайчишек, Скакало в мой же огород. В моем пере на Миссисипи Обвенчан старый умный Нил. Его волну в певучем скрипе Я эхнатэнственно женил. <1915> Примечания 77. "Рус. современник", 1924, №4, с. 74; печ. по III, 8. На бел. автографе (ЦГАЛИ) помечено: "1". Отр. из вар. этого стих. см. Харджиев и Тренин 1970: 219. В стих. на "реальный" военный план накладываются воспоминания о футуристических "боях" 1912 — 1913 гг., когда Пушкина "бросали с Парохода современности". Пушкинианской — ср. стих. Блока "День проходил как всегда...". Крепость Перемышль...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: "Суэ" СУЭ На небо восходит Суа. С востока приходят с улыбкой Суэ. Бледнея, шатаются нашей земли, Не могут набег отразить, короли. Зовут Суэ князя Веспуччи, Разит он грозою гремучей. Чипчасы шатаются, падая, Победой Суэ окровавленно радуя. И вот Монтезума, бледнея, пришел И молвил: «О, боги! Вам дали и дол», Не смея сказать им: «О, братья!» Но что же? На нем уж железное платье Суэ на владыку надели. Он гордость смирил еле-еле. Он сделался скоро темней и смуглей, Он сделался черен, как пепел. 3 дня он лежал на цветах из углей, 3 дня он из клюва колибрина не пил. На третий его на носилках уносят. Как смерть, их пришествие губит и косит. <1915> Примечания 78. "Рус. современник", 1924, № 4, с. 76; печ. по III, 9. Бел. автограф (ЦГАЛИ) — с примеч. Хл.: "Суа — солнце, Суэ — сыны солнца (испанцы) ". Суэ — божество солнца у индейских племен чибча-муисков на территории совр. Колумбии; чипчасы — их старое назв. Монтезума (Монтесума) — правитель ацтеков, был захвачен в плен испанским конкистадором Э. Кортесом (1485 — 1547).
Входимость: 1. Размер: 1кб.
Часть текста: "Годы, люди и народы..." Годы, люди и народы Убегают навсегда, Как текучая вода. В гибком зеркале природы Звезды — невод, рыбы — мы, Боги — призраки у тьмы. <1915> Примечания 76. «Рус. современник», 1924, № 4, с. 74; печ. по III, 7.
Входимость: 1. Размер: 40кб.
Часть текста: Ю.М. Лотман 1 Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры, Пиээо пелись брови, Лиэээй — пелся облик, Гзи-гзи-гзэо пелась цепь. Так на холсте каких-то соответствий Вне протяжения жило Лицо. Стихотворение В. Хлебникова «Лицо» (1911) или «Бобэоби» (‹1908 — 1909›(?)) своим появлением засвидетельствовало существенный разрыв в русской поэтической традиции. Ведущий арбитр и активный участник литературного процесса этого времени В. Я. Брюсов оценил это как “бессмысленные сочетания звуков”, что подтвердило трудность интерпретации этого стихотворения и продолжения "диалога текстов" в возникшей ситуации 2 . Однако при первом же взгляде на это стихотворение можно узнать "лицо": “губы”, “взоры”, “брови”, “облик” — почти стандартные, "общие места" представления "лица". Особенностью этих "черт лица" является здесь прежде всего то, что все они имеют один и тот же предикат — все они “пелись”. Обращает на себя внимание форма залога этого глагола: это может быть активно-возвратное действие ("губы" как субъект "пели себе") и пассивное ("губы" как объект "пелись = воспевались кем-то" — неопределенно-личным субъектом). Стоит отметить, что эта ситуация — быть субъектом или объектом — для "лица" здесь в целом остается амбивалентной, переходя из ситуации "или-или" в ситуацию "и-и". Само по себе "пение всего" возвращает нас к переживаниям, связанным, с одной стороны, с кругом смыслов Библейского «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150, 6) и "петь" как "воспевать, прославлять". Так, Песнь Моисея начинается cловами: Пою Господу, ибо Он высоко превознесся; .... Он Бог...
Входимость: 1. Размер: 64кб.
Часть текста: пространства и времени. Но они не имели сколько-нибудь серьезных познаний в области физики и математики и слепо доверялись прозрениям и интуиции Велимира. Я тоже не считаю себя квалифицированным знатоком наук о природе, но все же три с половиной года учился на физико-математическом отделении естественного факультета и потому способен хотя бы правильно читать и воспринимать соответствующую специальную литературу... Хлебников после первых двух дней нашего знакомства понял, что он может говорить со мной на одном языке. Отсюда возникли знаменательные последствия... После этого предварения я перехожу к изложению событий, предшествовавших нашим ночным собеседованиям. Харьковская коммуна. Невероятное сообщение Алексея Почтенного Осень 1919 года была самым тяжелым временем гражданской войны. Мы были зажаты в узком кольце, в центре которого находилась Москва, а с одного из краев угрожающе нависал выступ, дотянувшийся до Калуги. Казалось, Советская власть доживает последние дни. Но, несмотря ни на что, среди нас, молодых, воевавших на фронте в ту тяжелую пору, не было унывающих. Мы жили верой в торжество революции и еще......
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: "Курган" КУРГАН Копье татар чего бы ни трогало — Бессильно все на землю клонится. Раздевши мирных женщин догола, Летит в Сибирь — Сибири конница. Курганный воин, умирая, Сжимал железный лик Еврея. Вокруг земля, свист суслика, нора и — Курганный день течет скорее. Семья лисиц подъемлет стаю рожиц, Несется конь, похищенный цыганом, Лежит суровый запорожец Часы столетий под курганом. 1915 Примечания 74. "Россия", 1924, № 1, с. 73; печ. по II, 237. Стих. навеяно запорожским железным крестом (найден при раскопках на Киевщине). Вар. стих. вписан Хл. в дневник Б. А. Лазаревского 25 авг. 1915 г. (ИРЛИ). Железный лик Еврея — т. е. Иисуса Христа.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: пыли, К тому, что вечерние гаснут лучи, Ясная зайчиков алых чума В зелени прежней, кладбище солнца, темнеет, пора! Вечер и сони махали крылом, щебеча. Вечер. За садом, за улицей, говор на «ча»: «Чи чадо сюда прилетело? Мало дитя?» Пчелы телегу сплели! Ласточки пели «цивить!». Черный взор нежен и смугол, Синими крыльями красный закутан был угол. Пчелы тебя завели. Будет пора, и будет велик Голос — моря переплыть И зашатать морские полы — Красной Поляны Лесным гопаком, О ком Речи несутся от края до края, Что брошено ими «уми» Из умирая. И эта весть дальше и больше, Дальше и дальше, Пальцами Польши, Черных и белых народов Уносит лады В голубые ряды, Народов, несущихся в праздничном шуме Без провол о чек и пр о волочек. С сотнями стонными Проволок ящик (С черной зеркальной доской). Кто чаровал Нас, не читаемых в грезах, А настоящих, Бросая за чарами чары вал. И старого крова очаг, Где город — посмешище, Свобода — седая помещица, Где птицам щебечется, Бросил, как знамя, Где руны — весна Мы! Узнайте во сне мир! Поссорившись с буднями, Без берега нив Ржаницы с ржаницей, Увидеться с студнями — Их носит залив, Качает прилив, Где море рабочее вечером трудится — Выбивает в камнях свое: восемь часов! Разбудится! Солнце разбудится! Заснуло, — На то есть Будильник Семи голосов, веселого грома, Веселого охота, воздушного иска. Ограда, — на то есть Напильник. А ветер — доставит записку. На поиск! На поиск! — Пропавшего солнца. Пропажа! Пропажа! Пропавшего заживо. В столбцах о краже Оно такое: Немного рыжее, Немного ражее, Теперь под стражею, Веселое! В солнцежорные дни Мы не только читали, Но и сами глотали Блинами в сметане ...